Мариинский оркестр на Пасхальном фестивале представил монопрограмму из Прокофьева
25 апреля 2012 года
Экватор XI Пасхального фестиваля, который приходится на эти дни, Мариинский оркестр отмечает монопрограммой из сочинений Сергея Прокофьева, именно этому композитору Валерий Гергиев в целом посвятил нынешний фестиваль.
Образцовость концерта угадывалась заранее, когда, вопреки сложившийся традиции, маэстро Гергиев вышел на сцену если не вовремя, то в приемлемое двадцатиминутное опоздание, изрядно огорошив постоянных слушательниц, неспешно прогуливавшихся по холлам отреставрированной консерватории.
Программа, которую мариинцы исполнили за один вечер, не только сама по себе объемна - другим оркестрам этого материала могло бы хватить на два выступления. Беспрецедентно скроенная из очень разных жанрово и интонационно произведений, она представляла собой вызов не только для музыкантов, но и для публики. Кстати, зрительские реакции во время нынешнего Пасхального фестиваля отчего-то особенно сильно переживаются музыкантами. Традиционные, но не этикетные хлопки между частями произведения неделю назад уже расстраивали британского пианиста Кристиана Блэкшоу настолько, что он вынужден был сначала всем своим страдальческим видом, а затем акцентированно - рукой - показывать впечатленной публике, что аплодисменты не уместны. На этот раз маэстро Гергиеву хватило его схваченного зрителями на лету жеста - аплодисменты не к месту во второй половине концерта исчезли вовсе. Правда, паузы между частями тоже были сокращены до предела.
Вечер открывала Симфония №4 Прокофьева - свидетельство не только музыкальной гениальности композитора, но и его деловой предприимчивости. Прокофьев написал ее по заказу Бостонского симфонического оркестра, опираясь на отвергнутый заказчиком Сергеем Дягилевым материал из балета "Блудный сын". Оркестр выступил в роли не распевшейся певицы и повел музыкальную линию, вопреки диктуемому партитурой темпераменту, несколько меланхолично. Характерная здоровая нервозность и экспрессия в полной мере вернулись к мариинцам с Концертом №4, в котором солировал Алексей Володин. Именно во время этого произведения в публике пошли перешептывания о якобы сломанной правой руке, напряженно лежавшей на колене пианиста. Четвертый концерт был написал Сергеем Прокофьевым специально для австрийского пианиста Пауля Витгенштейна, который во время Первой мировой войны потерял руку, но не был оценен музыкантом и остался не исполненным при жизни композитора. Алексей Володин сыграл вдохновенно и собранно, но было очевидно, что серьезная физическая нагрузка на левую руку, которую триумфально пожал Валерий Гергиев, должна быть как-то сбалансирована, и на бис пианист вышел с третьей частью Сонаты №7 Прокофьева, исполнив ее с зашкаливающей пассионарностью.
Вторую часть концерта оркестр звучал бесстыдно роскошно, так что после фрагментов из балета "Золушка" не оставалось ничего, кроме как сожалеть о том, что в "Египетских ночах" основное внимание, в том числе и партитуры, приковано к декламаторам - Евгению Миронову и Чулпан Хаматовой в этот вечер. Тем не менее, главными героями концерта стали не они, как ожидалось, а духовые - медные и деревянные - очень яркие и точные, парившие над остальными секциями и с видимым удовольствием солирующие там, где обязывала партитура.
Главная интрига вечера была связана именно с "Египетскими ночами", достаточно редко исполняемым произведением, которое в апреле в Москве прозвучало дважды, но главное - в разных составах. Предстояло определить, кто справился лучше. Владимир Юровский с Лондонским филармоническим оркестром проделал большую работу, восстановив часть музыкальных купюр, внесенных более полувека назад по настоянию Таирова. В роли чтецов тогда выступили Чулпан Хаматова и Константин Хабенский. Валерий Гергиев на роль Антония пригласил Евгения Миронова, который, то ли оттого, что в этот вечер его монологи уступали по продолжительности монологам его партнерши, то ли от специфичности жанра, был избыточно артистичен и уступил Хаматовой в глубине интонирования. Яркий, но тактичный аккомпанемент оркестра намекал на то, что сил и энергии у оркестрантов достаточно. Как минимум, на вторую половину фестивального цикла.